Наталия Бусыгина (Россия).ЖЕНСКАЯ СУБЪЕКТИВНОСТЬ: ДИСКУРСЫ И ТЕЛЕСНЫЙ ОПЫТ

Концепт женской субъективности приходит в поле гуманитарных и социальных наук достаточно поздно – в ХХ веке, и получает распространение уже после второй мировой войны. Его появление связано с глобальным переосмыслением классической традиции мышления, основанной на имплицитном полагании одной воображаемой конструкции субъекта – целостного, тождественного самому себе, рационального субъекта Cogito, по умолчанию субъекта мужского, точнее, субъекта, мыслимого в качестве универсального и бесполого, но на деле субъекта мужского пола, присвоившего себе право говорить от имени всех. «Открытие» женщины и женского в феминистской теории можно рассматривать как попытки преодоления доминирующих конструкций, в рамках которых о женщине вроде бы говорится, но в которых ее как таковой нет, поскольку она присутствует в них лишь в качестве имплицитного другого.

В настоящей статье поднимается несколько важных тем, раскрывающих особенности женской субъективности в условиях современной культуры. Обратившись к гендерному подходу и идеям социального конструирования женского гендера, рассматривается вопрос о роли культурных дискурсов в порождении и поддержании женских форм опыта.

Пути к концептуализации женского различны, но так или иначе тяготеют к одному из двух глобальных подходов, имеющих разные интеллектуальные источники и занятых проработкой несколько отличной друг от друга проблематики: гендерному подходу и подходу сексуальных различий.

Раскрывая ряд актуальных для феминистской мысли тем, в статье основное внимание уделяется одному из двух обозначенных глобальных подходов, а именно к гендерному подходу, представляющему женскую субъективность в перспективе, близкой социальной критике. Вопросы дискурсивного конструирования, визуальных репрезентаций, режимов телесности, относящихся к женскому гендеру, поднимаются сторонниками данного подхода в контексте проблемы доминации/подчинения, неравномерного распределения власти в обществе. Как можно видеть по приведенным в статье примерам исследований, анализ особенностей «производства» женского нацелен здесь, прежде всего, на то, чтобы вскрыть стоящие за гендерной субъективацией механизмы подавления и воспроизводства неравенства. Женская субъктивность как результат действия репрессивных механизмов власти, осуществляемых на глубинных психологических уровнях, – именно так можно определить метапредмет исследований, ориентирующихся на методологию критического гендерного подхода.

Как создается женский гендер на уровне тела? «Тело как поверхность» – доминантный модус телесного функционирования женщин, хотя и определяет значительную часть их переживаний себя и своего тела, тем не менее, не покрывает всего спектра женского телесного опыта. Попытки сопротивления доминантному режиму телесности и поиск иных форм проживания и выражения женского телесного опыта становятся одной из наиболее актуальных тем современных размышлений о женском.

Женская субъективность как производная гендерного порядка. Понятие гендера возникает в социальных науках в связи с социоконструкционистской критикой биологического детерминизма в формировании различий между полами. Нередко гендер определяют как социальный пол, отличая его от собственно пола как биологической характеристики. Однако в свете представлений социального конструкционизма правильнее было бы говорить о том, что пол тоже имеет социальное измерение. Гендер является мощным идеологическим устройством, а создание гендера – это всегда создание структуры господства и подчинения. Категория «женского» мысленно ассоциируется с более низким статусом и с меньшей властью

Антагонистичные дискурсы женственности и психологические конфликты. Роль культурно-символических ресурсов в формировании и поддержании тех или иных типов женственности стала основополагающей темой огромного количества теоретических и эмпирических работ. Дискурс-аналитическая методология позволяет раскрыть, какие дискурсивные средства и интерпретативные репертуары используются для осмысления и «форматирования» индивидуального опыта. В условиях современной культуры женская субъективность формируется в зоне разнонаправленных дискурсов. Порождаемая ими конфликтная внутренняя «сцена» интерпретируется в соответствии с правилами и установками «психологического общества» – как проблема, преимущественно психологического характера, которая может быть понята и описана в психологических категориях и адресована, в ряде случаев, профессиональным психологам.

Модусы телесности. Тело как поверхность. Наряду с дискурсивными аспектами формирования женской субъективности предметом феминистских исследований все чаще становится тело и телесный опыт. В перспективе социального конструкционизма тело предстает включенным в дискурсивные практики означивания, формируется в поле социальных отношений. Оно приобретает свою «герменевтику» – перестает пониматься лишь в качестве естественной данности, биологического организма, но оказывается названным и тем самым отмеченным знаками культуры, власти, социального статуса. Вместе с тем, социоконструкционистская методология теряет важнейшее измерение тела, артикулированное и осмысленное философской феноменологией – тело как «во-площенное сознание», «эго-тело», «тело-субъект» или «живое тело» (lived body).

Режим телесности, в котором тело выступает в качестве созерцаемой поверхности,  представляет собой особую форму дисциплинирования тела, которая лежит в основе социального «производства» женского гендера. Насколько тотально действие идеологического запроса и может ли индивид ускользнуть из той позиции, которая ему уготована?

Наиболее богатый материал для анализа модусов телесности по ту сторону тела как поверхности дает язык современного танца. В работах хореографов представлены попытки осмысления женской телесности и сексуальности и предлагается поиск пластических форм их выражения. Современный танец становится буквально мастерской воплощенной женской субъективности. Иллюстрацией этого может послужить спектакль, «Co(te)lette», созданный в 2007 году хореографом Анной Ван ден Брук. Средствами танца А. Ван ден Брук создает концепцию женской субъективности, созвучную таким авторам, как Л. Иригарэй, Р. Брайдотти, Ю. Кристева.

Похоже, поиск того, что составляет уникальность женской телесности, женской сексуальности, женского языка, осуществляемый сторонниками подхода сексуальных различий, ведет к тому, что неопределенным становится сам концепт женского. «Женское» не столько предстает тем, что принадлежит субъекту женского пола, сколько фиксирует состояние де-субъективации, статус вне или, лучше сказать, по ту сторону гендерной идентичности. Этим концептом начинают обозначать те загадочные области субъективности, которые освобождены от любых форм структурной определенности и находятся в состоянии абсолютного становления.

Впрочем, концептуализация женского требует отдельного рассмотрения. Пока она представлена в постструктуралистском феминизме в виде философских размышлений и художественных практик, и анализ ее следствий для области психологии и психотерапии еще должен быть произведен.