Ирина Глухова (Беларусь). О ГЕРМЕНЕВТИЧЕСКИХ ОСНОВАНИЯХ ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНОЙ ТЕРАПИИ
В этой статье речь пойдет о герменевтической философии. На наш взгляд, её понятия и идеи буквально витают в терапевтическом пространстве, но мы над ними не задумываемся.
Само слово «герменевтика» – древнегреческое и в переводе означает «искусство толкования». Философский словарь определяет герменевтику как искусство и теорию понимания и истолкования текстов и относит ее к одному из основных направлений современной философии. Центральной категорией философской герменевтики является понимание, которое определяется как выявление смысла или приписывание смысла.
В Толковом словаре живого великорусского языка Владимира Даля слово «понимать» поясняется следующими синонимами: постигать умом, познавать, разуметь, уразумевать, обнять смыслом, разумом; находить в чем-то смысл, толк, видеть причину и последствия. Все эти слова и выражения употребляются как в повседневном, так и в философском и психологическом контекстах.
Парадоксально, но психология как наука в исследовании того, что такое понимание, продвинулась очень мало.
Современные исследователи сходятся на том, что проблема понимания является междисциплинарной и в подходе к ней выделяют три основные традиции: когнитивную, экзистенциальную и герменевтическую.
В когнитивной традиции понимание приравнивается к знанию, считается, что чем больше знаешь, тем лучше понимаешь.
В экзистенциальной традиции, понимание – это понимание сути, скрытого смысла, в первую очередь смысла бытия.
Герменевтическая категория понимания отличается от экзистенциальной тем, что в герменевтике стремление понять смысл направлено, в первую очередь, на какой-то текст и находит свое выражение в истолковании этого текста. В современной же герменевтике как текст может быть прочитана и истолкована сама человеческая жизнь, конкретная жизненная ситуация.
О понимании и смысле часто говорят в экзистенциальной терапии.
С необходимостью понимать и истолковывать мы постоянно сталкиваемся в своей практике. Нам нужно понимать то, что рассказывают наши преподаватели, обучающие нас психологии или практике терапии. Нам нужно понимать тексты книг – и по психологии, и по философии, и по психотерапии. Нам нужно понимать то, что говорят коллеги и клиенты. И очень часто нам нужно понимать все это не на своем родном языке, т.е. еще как-то внутри себя переводить и истолковывать.
За всеми этими попытками понять и объяснить стоит герменевтика.
Исходной точкой процесса становления герменевтики как науки принято считать работы немецкого теолога и философа Фридриха Шлейермахера (1768-1834). Он считал, что в герменевтике как интерпретации текста следует двигаться от текста к его автору, ибо прийти к пониманию текста без понимания личности его автора невозможно. При этом нужно пытаться вчувствоваться и интуитивно вникнуть в текст, чтобы понять в произведении не только то, что изложено в нем явным образом, но и то, что подразумевалось, или даже вовсе не осознавалось его автором, иначе говоря, понять автора лучше, чем он понимал сам себя.
Следующий шаг в развитии герменевтики как философского учения о методе понимания и истолкования сделал немецкий философ и историк культуры Вильгельм Дильтей (1833-1911). Он тоже стремился раскрыть смысл текста, исходя из представлений о неявных интенциях его автора и возможности эмпатического проникновения в них, основанной на общности человеческой природы.
Говоря о современной герменевтике, нельзя не сказать о работах Ханса-Георга Гадамера (1900 – 2002), у которого понимание является фундаментальным способом человеческого существования, а человек как существо понимающее включает в сферу своего понимания не только тексты, но и весь свой мир.
И в заключение обратимся к герменевтике французского философа Поля Рикёра, который полагал, что герменевтика – это не столько метод познания, сколько способ бытия. Человек живет, понимая и истолковывая самого себя и свой мир. Для нашего многоязычного сообщества представляется актуальной работа этого французского философа – лекция «Парадигма перевода», прочитанная на факультете протестантской теологии в Париже в октябре 1998. По словам Рикёра «перевод может стать синонимом попытки осмысления и толкования текста в рамках одного и того же родного языка».
Перевод с языка на язык (Рикёр называет такой перевод внешним) существовал всегда, и всегда были те, кто этим занимался. Сама постановка вопроса о разном переводе возможна лишь потому, что любая мысль на одном и том же языке может быть выражена разными способами.
Нам часто случается переформулировать тезис, который был недостаточно кем-то понят, как будто бы переводим в пределах одного и того же языка. Такой перевод Рикёр называл внутренним.
Следует сказать, что такого рода внутренний перевод – неотъемлемая часть психотерапии. Здесь мы часто сталкиваемся с попытками – и с невозможностью – передать одну и ту же мысль другими словами. И довольно часто своими дополнительными объяснениями не устраняем недоразумение, а лишь усугубляем его, даже если диалог происходит на языке, который для обоих его участников является родным.
Нам никуда не уйти от той правды, что мы всегда располагаем лишь частной точкой зрения, и что мы никогда не придем к полному взаимопониманию, так как все мы по-разному смотрим на вещи. И по-разному о них рассказываем. Наш собственный родной язык дает для этого столько возможностей! Мы можем говорить одно и то же, но разными способами, можем подразумевать про себя одно, а говорить противоположное; можем рассуждать о воображаемом, а вовсе не о том, что есть на самом деле.
Все это множество возможностей в полной мере присутствует в терапии, и примеры этому найдет в своей памяти любой практикующий терапевт.
Остается лишь добавить, что герменевтическая подоплека экзистенциальной практики обнаруживается даже в том, каким образом может быть понят и истолкован текст этой статьи: как нечто банальное и всем известное или, наоборот, как слишком сложное и далекое от жизни.